Продолжается конкурс по определению регионального оператора по обращению с отходами в Самарской области. Завершить его планируется к 6 августа. В преддверии этого важного для экологического бизнеса всего региона события «ЭкоВолга» публикует развернутый анализ ситуации – статью одного из игроков рынка Ульяновской области учредителя ООО «Полигон» Александра Хохлышева, опубликованную в отраслевом журнале «Твердые бытовые отходы». Многие из тех вопросов, которые он задает в своей публикации, актуальны и для Самарской области.

Почему, реформируя систему обращения с отходами» мы уперлись в регионального оператора по обращению с ТКО? Для чего городить чрезмерно усложненную, трудно реализуемую на практике и ресурсоемкую систему? В чем причина такой спешки, и какой смысл реализовывать «мертворожденное дитя», чье рождение, по оценке большинства игроков рынка, не приведет к достижению поставленных задач по влечению ресурсов во вторичный оборот и уменьшению экологического вреда?

Разберем ситуацию на примере стандартного региона Повол­жья. Наша компания работает на рынке транспортирования и захоронения ТКО в левобе­режной части г. Ульяновска с 2004 г. Для захоронения изначально исполь­зовался арендованный полигон, при­надлежавший администрации г. Улья­новска, в дальнейшем же нами был построен и введен в эксплуатацию но­вый полигон. Это было сделано с соб­людением всех требований законода­тельства: проект, предусматривающий использование геомембраны, сбор и очистку фильтрата, получил положи­тельное заключение государственной и государственной экологической эк­спертиз (ГЭ и ГЭЭ соответственно), и объект был построен в полном соот­ветствии с проектом.

Казалось бы, работай и радуйся, та­риф на захоронение дает возможность работать, соблюдая правильную техно­логию, и зарабатывать, транспортиро­вание с нерегулируемым тарифом поз­воляло активно закупать транспорт и контейнеры, платить все предусмот­ренные налоги… Но тут наш бизнес стал очень привлекательным для тре­тьих лиц. Начиная с 2009 г. мы пере­жили разное: попытку захода на наш рынок компании «Ремондис» при пол­ной поддержке администраций города и области, попытки захода на рынок транспортирования ТКО других местных игроков с использованием адми­нистративного ресурса и привлечен­ных экологических блогеров, поджоги и заказные проверки. Мы пережили все это, но удара со стороны законодателей мы не пережили.

В 2013 г. наш новый полигон был торжественно, с упоминанием в лич­ном блоге местного руководителя Росприроднадзора, закрыт. Вопрос, как мы, находясь в 18 км от города Улья­новска, имеем в кадастровом паспорте на землю статус «земли населенных пунктов», был разрешен судом одно­значно, и не в нашу пользу: «закрыть». Заблаговременные обращения в адми­нистрации города и региона по смене статуса земельного участка ни к чему не привели, кроме получения отписок типа «Ваш вопрос находится на рас­смотрении и будет учтен при принятии генплана» и даже «Ваш вопрос будет решен положительно». При этом… внимание! — рядом, менее чем в кило­метре от нашего полигона, внезапно возник новый полигон, который пре­красно работает до сих пор.

Дальнейшие наши приключения бы­ли связаны с введением лицензирова­ния перевозчиков ТБО. Данную нова­цию законодательства наши «друзья»-конкуренты попытались использовать в полном объеме. Не буду вдаваться в подробности, но заветную бумажку от государства мы все-таки получили, причем, как говорят спортсмены, «на ленточке», с привлечением по цепочке всех вышестоящих руководителей Росприроднадзора. Зато на данном исто­рическом отрезке мы окончательно потеряли свой полигон и получили су­дебные претензии на сто с лишним миллионов рублей от местного управ­ления профильного ведомства. Это сделало для нас бессмысленным ожи­дание принятия нового генплана наше­го славного города (к слову, генплан так до сих пор и не принят). Наш ООО «Полигон», плативший в лучшие вре­мена до 2 млн руб. в месяц налогов бюджетам разных уровней, ушел в про­цедуру банкротства.

Наступил 2017 г. Игроки рынка ГКО по Ульяновску и области определены и сформированы. Потоки отходов в региональном центре и крупных горо­дах региона идут на легальные полиго­ны, в районах — на непонятные по ста­тусу свалки; перевозчики возят, поли­гонщики захоранивают, денег по цепочке всем хватает.

Но тут резко встал вопрос с регио­нальным оператором. Администрация области взяла на себя, как ранее гово­рили, «повышенные соцобязательс­тва» на федеральном уровне и заявила об опережающем внедрении данного института в нашем регионе. На рынке поползли слухи о том, что грядет мас­штабный передел и не все доживут до светлого экологического будущего. Первая же попытка принятия территориальной схемы была торпедирована с громадным шумом на всю страну од­ним из новых игроков рынка, чьи ин­тересы забыли учесть при формирова­нии столь полезного и важного доку­мента. Соответственно конкурсный отбор закончился, не начавшись.

Идет 2018 г. Типичный портрет крупного игрока на местном рынке: вертикально ориентированный хол­динг/группа юрлиц, включающий в себя собственный полигон, компанию по транспортированию ТКО (зачастую не одну), управляющую компанию с объемом жилого фонда от 1 млн м2, объем захоронения/перевозки от 30 тыс. м3/мес. Опционально встреча­ются компании по сбору и транспор­тированию отходов I-III классов опас­ности. В качестве административного ресурса используются депутаты раз­ных уровней: Государственная дума ФС РФ, Законодательное собрание УО, го­родская дума г. Ульяновска. В качестве полезного ресурса привлекаются «ав­торитетные бизнесмены» и руководи­тели контролирующих органов. Люди, располагающие административными и прочими ресурсами, в основном так­же являются владельцами/совладель­цами данного бизнеса.

Типичный портрет среднего игрока: собственный парк мусоровозов (бункеровозов), объем вывоза — от 15 тыс. м3/мес. Соответственно более мелкие участники рынка управляются с меньшими объемами вывоза, техни­ки и зачастую привязаны к определен­ным территориям (районам).

Первая мысль при изучении новой нормативной базы в сфере обращения с ТКО: вроде бы все продумано нор­мально, придет региональный опера­тор, возьмет на подряд всех средних и мелких перевозчиков, устоявшиеся де­ловые связи и цепочки не нарушатся, наступит всеобщее благоденствие и вообще «золотой век» экологии.

Но при повторном внимательном прочтении обнаруживаешь, что брать на подряд сторонних перевозчиков новая структура не обязана. При вни­мательном взгляде на портрет крупно­го игрока становится совершенно не­понятно, для чего ему делиться деньга­ми, честно установленным тарифом и прочими вкусностями с какой-то мел­котой и фактически с конкурентами, то есть с нами.

Стремительно и неотвратимо на­ступает осознание того, что государс­тво фактически закрывает весь рынок перевозки отходов, строительства но­вых объектов захоронения и сортиров­ки от возможной конкуренции и от входа более эффективных игроков. Региональный оператор получает га­рантированный объем выручки и до­хода, при этом полностью исчезает фактор конкурентных цен на услуги по вывозу и захоронению. Единственная и самая главная задача будущего опе­ратора — читай, крупного игрока — про­лоббировать максимально возможный тариф на этапе разработки конкурсной документации и прописать потоки ГКО на свой полигон, выиграть кон­курсную процедуру — и вот оно, счас­тье: мечта сбылась. Можно строить максимально нерыночную и закрытую структуру с максимально раздутыми издержками и мегаинвестиционными программами. Образуется новый субъект естественной монополии, рев­ностно охраняемый государством. Ни­каких конкурентов у него в ближайшие годы не будет. Пример соседнего реги­она — Чувашии — прямо говорит об этом: бывший региональный оператор, построив полигон за титанические миллиарды с лишним рублей при крас­ной цене объекта 200 млн руб., полу­чает тариф на захоронение на данном объекте 2086 руб./м3 до 2020 г. Для справки: тариф на нашем полигоне был 62 руб., разница более чем в 33 раза!

Вопрос о том, кто будет оплачивать праздник жизни нового монополиста, не возникает: потребители. В процес­се работы регионального оператора окончательно исчезнет звено незави­симых перевозчиков и сортировщи­ков, а с большой вероятностью и переработчиков — представителей того самого пресловутого малого и средне­го бизнеса, который все так трогатель­но и так декларативно поддерживают и развивают. Крупные игроки получат монополию, а все остальные, не впи­савшиеся в данную концепцию, вы­нуждены будут покинуть рынок, рас­продав технику за бесценок и уволив сотрудников, закрыть свои не нужные более государству предприятия. При этом слушая, читая, наблюдая по те­левизору лозунги про громаднейшие усилия государства по борьбе с моно­полиями и развитию опять же малого бизнеса, думаешь: это что? Опять по поговорке хотели как лучше, а полу­чилось как всегда?

Вопрос: что же делать? Государство поставило цель — вовлечь во вторич­ный оборот множество полезных ре­сурсов, расточительно закапываемых на полигонах. Ответ для рынка прост: создавать регионального оператора по перерабатываемым отходам (РПО). Вот тогда и вспомним всерьез про раз­дельный сбор мусора, забота о кото­ром даже превосходит по декларатив­ности заботу о малом бизнесе. Важно отметить, что грязные отходы, попав­шие в мусоропровод или в общий кон­тейнер, зачастую становятся непри­годными для дальнейшей переработ­ки. В первую очередь это касается бумаги, во вторую — ветоши: да и плас­тики, как минимум, надо отмыть, а это тоже лишние затраты. Опыт показы­вает, что при вывозе отходов от жилищ общей массой количество вторсырья, пригодного для дальней переработки, падает на порядок: с 25-30 % от общей массы отходов до 3-5 % — и это делает бессмысленными дальнейшую сорти­ровку и переработку. Полученное ко­личество вторсырья не оправдает за­траченных ресурсов: электроэнергии, зарплат сортировщиков, амортизации оборудования.

Множество полезных фракций мо­жет быть отсортировано самими жи­телями. Мотивация у жителей проста: больше отдали РПО отсортированных отходов — меньше стала плата за вывоз ТКО на полигон, так как плата с жиль­цов начисляется по количеству выве­зенных контейнеров по факту оказания услуги. При доведении до населения обоих вариантов — предлагаемого в настоящей статье и того, который ре­ализуется при введении регионального оператора (свежеиспеченного монопо­листа), думаю, излишне даже говорить, какой была бы реакция. Пример Чува­шии создает достаточную мотивацию.

Плюсы предлагаемого подхода не­оспоримы: чистые отходы, отсорти­рованные по фракциям, пригодные для дальнейшей сортировки с мини­мальными затратами, по мере накоп­ления необходимых транспортных партий будут направляться перера­ботчикам. При этом можно использо­вать передовые технологии сортиров­ки мусора, с применением оптических датчиков, магнитных и прочих сепа­раторов, автоматических прессов и с минимальным участием человека — объем собираемого вторсырья вполне это позволит.

Уже существуют примеры заводов импортного производства, работаю­щих с предварительно прошедшими первичную сортировку отходами: ко­личество сотрудников — менее десяти человек на 10 тыс. м2 площади при объ­еме сортировки до 400 тыс. м’ в год. Сортировкой занимаются машины и механизмы, и завод реально работает. Все мы знаем и обратные примеры, знаем, сколько требуется сортировок отечественных производителей для такого же объема загрязненного мусо­ра и персонала для нормальной рабо­ты. В лучшем случае такие линии ис­пользуются либо для сортировки ГКО, поступающих от юридических лиц, а чаще — просто для оправдания инвес­тиционных надбавок в тариф; они включаются при приезде делегаций, как и в случае с нашими крупными иг­роками в регионе.

Для тех, кто занимается транспор­тированием и захоронением оставших­ся ТКО, получаемых по стандартной схеме, предлагаемый подход также не­сет свои плюсы: уменьшается объем вывоза на полигон и, следовательно, потребности как в емкости полигонов, так и в транспорте. И (самое главное) они продолжают делать то, что они умеют хорошо делать и делают уже много лет, причем по прежним ценам.

Для РПО неоспоримым плюсом ста­новится получение требующих мини­мальных затрат на дальнейшее транс­портирование и сортировку чистых отсортированных отходов, которые можно выгодно продать, не затрачивая бессмысленно ресурсы на обработку всего потока ГКО. Если же средств, вырученных от продажи вторсырья, будет не хватать, как раз пригодятся и пресловутый закон «Об упаковке», от­ложенный в дальний угол во время кризиса, и возможность адресных суб­сидий со стороны государства. Плюсы для государства:

• минимизация протестов со сторо­ны населения, связанных как с повы­шением тарифа, так и с открытием но­вых полигонов или тем паче мусоросжигающих заводов;
• не нужно устанавливать нормы накопления, которые зачастую спор­ны, имеют длительный цикл и слож­ную методику подсчета и меняются от региона к региону: везде основой платы становится фактический объем вывоза;
• вовлечение во вторичный оборот полезных ресурсов в пригодном для дальнейшей переработки виде.

Обязанности и права сторон в дан­ном варианте выглядят так:

• обязанность жителей отсортиро­вывать отходы и право платить меньше за вывоз отходов;

« обязанность регионального опе­ратора по перерабатываемым отходам создать инфраструктуру раздельного сбора полезных фракций, и сортиро­вать их, право реализовать за плату переработчику;

• обязанность региональных и му­ниципальных органов власти: согласо­вать места расположения площадок для установки контейнеров РСО (осо­бенно для домов с мусоропроводом и для частного сектора); оформить необ­ходимый землеотвод, провести кон­курсный отбор для РПО;
• обязанность федеральных орга­нов власти поддержать предприятия, перерабатывающие собранные полез­ные вторичные ресурсы, которые пока зачастую не находят своего переработ­чика. При необходимости будет очень полезен механизм гарантированных минимальных закупочных цен на по­лучаемые ресурсы по примеру похожей схемы в сельском хозяйстве. Необхо­димо установить преференции для за­купки продукции, сделанной с исполь­зованием вторичных ресурсов, и, воз­можно, нулевую ставку НДС по примеру металлолома. Необходимы также поддержка и популяризация го­сударством бережного подхода к воп­росам ресурсосбережения и охраны окружающей среды, трансляция соци­альной рекламы по типу «Сила Сиби­ри» или «Достояние России», работа с подрастающим поколением на уровне школ. Эти задачи бизнес без государс­тва решить не сможет.

По такой же системе можно соби­рать отходы высокого класса опаснос­ти: батарейки, ртутные лампы, аккуму­ляторы, шины, сломанную бытовую технику: путем установки спецконтей­неров в определенных местах либо организации удобных для потребите­лей специальных мест сбора данных отходов. Накопление негативного эф­фекта можно предотвратить в крат­чайшие сроки.

Самое важное — не будет конфлик­та между существующими игроками рынка и желающими вновь открыть бизнес в данной сфере, не будет новых бессмысленных, априори неэффек­тивных монополий, поскольку данный механизм позволит создать новый ры­нок, полный конкуренции и с множес­твом неохваченных рыночных ниш, в том числе для малого бизнеса. Не на­до будет строить гигантские и ненуж­ные обществу мусороперерабатываю-щие заводы, которые фактически пот-ребляют ресурсов больше, чем производят. Не надо собирать деньги с потребителей или залезать в карман к государству, прикрываясь благород­ными на первый взгляд лозунгами и мотивами.

Но почему же всегда побеждает в нашей стране страсть к гигантомании, к разрушению работающего механизма и порождению глобальных неповорот­ливых монстров, буквально пожираю­щих столь необходимые ресурсы на­шего общества? Этот вопрос не может иметь другого ответа, кроме как «ищи, кому это выгодно».

Мы проигрываем в глобальном мас­штабе и заплатим годами упущенных возможностей за построение «защи­щенных» бизнесов для «своих». Мы в очередной раз наносим удар по своей экономике, при этом наблюдая стре­мительный рост конкурирующих эко­номик и оправдывая ситуацию санкци­ями и враждебным окружением. Мо­жет быть, настало время сделать так, чтобы выгодно было всем?